Отвлечься от мыслей о Девидсоне мне помог порядком рассердившийся мистер Престон, который из кожи вон лез, лишь бы заинтересовать учащихся лекцией.Глава 4. Начало войны.
Собственно, утром следующего дня я чувствовала себя бодрой и готовой на подвиги. Даже папа удивился моей чрезмерной веселости, но, в ответ на вопрос "случилось что-то хорошее?", получил лишь задумчивое "ну…". Я решила пока не рассказать ему, что поставила перед собой практически непосильную задачу: во что бы то ни стало сдать сессию на Нотинстонскую стипендию, которую имели счастье получать лишь немногие. Тогда пришлось бы сообщать, что в своем стремлении смету на своем пути все преграды… особенно Девидсона. Но даже упоминание об этом никчемном идиоте не омрачило моего хорошего настроения. Наверное, поэтому, удивившись чрезмерному вниманию к моей персоне в университете, я предпочла списать сие на простое любопытство.
Но, как оказалось, зря. Это я поняла сразу, как только вошла в аудиторию, которая мгновенно наполнилась удручающей тишиной. Кто-то из студентов, ехидно улыбаясь, поглядывал в мою сторону, кто-то, не скрываясь, хохотал. И я, покраснев от неприязни, как под прицелом прошла к своему столу.
Девидсона ещё не было. И я возблагодарила Бога, что этот подонок не соизволил прийти на пару вовремя, иначе свернула бы ему шею. А причиной моей внезапной злости послужил номер нотинстонской Студгазеты, которую мне услужливо предложили прочесть. И, наткнувшись на первой полосе на свое фото, я не поверила глазам: рядом с ним красовалась достаточно мерзкая карикатура, на которой девушка с чрезмерно большими ногами наклонялась подсмотреть в замочную скважину, прекрасно прорисованную на полстраницы. Нос карикатурной прелестницы входил аккурат в отверстие замка, как нитка в ушко иголки. Под всем этим безобразием виднелась надпись, гласящая: "Элизабет Купер или Мисс-Сую-Свой-Нос-В-Чужие>-Дела". Конечно же, картинка была подписана, и я ничуть не удивилась, узнав, что такую дрянь нарисовал Девидсон. Только у него хватило бы на это ума и наглости. Вот только один вопрос мучил меня, когда я с улыбкой отдавала газету своему одногрупнику, - как Питер мог попасть в редакцию Нотинстонской Студгазеты? Впрочем, ответ на этот вопрос я собиралась получить от самого автора карикатуры, но, естественно, после урока.
Мой одногрупник ужасно расстроился, увидев, что я снисходительно отнеслась к выходке Девидсона. Наверное, парень ожидал, что я, оскорбленная и униженная, буду визжать и рвать на себе волосы. Но я спокойно уселась за парту, уточнила у Бена сроки сдачи курсовых, поболтала с Алисией о проблемах вымирания лечебных растений и почувствовала себя гораздо лучше после разговора с друзьями. Моя ярость чуть-чуть остыла, поступок Девидсона теперь хоть и казался мне неприличным, однако уже не ранил мою гордость. Видя, что ни Бен, ни Алисия не поверили в написанное и не вели себя по отношению ко мне враждебно, я успокоилась. Так что когда началась пара, я полностью контролировала свои эмоции и совсем не обращала внимания на насмешки в свою сторону. Я слишком сильно увлеклась рассказом лектора, чтобы реагировать на всяких дураков.
Мистер Престон, приятного вида молодой преподаватель, явно не знающий ещё, как обращаться со студентами, вел лекцию очень неуверенно, и я с возмущением смотрела на то, как издеваются над бедолагой мои товарищи. Они то кидали в отвернувшегося Престона бумажными самолетиками, то перебивали его дурацкими вопросами. Мужчина краснел от назойливых взглядов девушек с первых рядов и бледнел, едва услышав пошлые намеки на его некомпетентность со стороны мальчишек, но он все ещё держался. Я, если честно, даже изумлялась его выдержке – другой бы на его месте повысил голос, припугнул незачетом, а этот… терпеливо сносил все измывательства. В какой-то степени мне было даже жаль его – худенького, невысокого, стеснительного. Так и продолжалось до середины пары: студенты, почувствовав свою власть, смеялись, преподаватель, прерываемый злыми насмешками, читал лекцию про эры развития жизни на земле.
Ситуация изменилась коренным образом, когда в аудиторию ввалился Девидсон, который, даже не поздоровавшись и проигнорировав протест преподавателя, не спеша двинулся к своему месту. Большинство студентов оторвались от своих конспектов и уделили внимание вошедшему. Кто-то даже пару раз свистнул, выражая свою радость при появлении Девидсона. Питер же шел только к определенной цели – своей парте, которая располагалась в опасной близости от моей… Его шаги были медлительными и немного пафосными, - Девидсон как бы рисовался перед аудиторией, но мне было глубоко наплевать на его появление. И, если бы лекция на миг не остановилась, я бы и вовсе не заметила его прихода. Словно чувствуя мое отстранение, Питер поглядел на меня насмешливым взглядом, специально задел сумкой мою парту, но я упорно делала вид, что не замечаю его присутствия, хотя от жуткого одеколона этого позера у меня начала кружиться голова.
Отвлечься от мыслей о Девидсоне мне помог порядком рассердившийся мистер Престон, который из кожи вон лез, лишь бы заинтересовать учащихся лекцией. Он отошел от доски и отправился к своему ноутбуку, видимо, намереваясь нам что-то продемонстрировать.
Я не ошиблась.
- А теперь поглядите на слайды, - пробубнил он, включая проектор.
На экране замаячили картины, изображавшие наших далеких предков и отражающие культуру дальних веков. Однако по классу пронеслось какое-то волнение: студенты с первых парт начали оборачиваться, что-то шептать, многозначительно переглядываться. И мне показалось, что ухмылка Девидсона стала ещё гаже, когда преподаватель, из последних сил повышая голос, произнес:
- Обратите внимание, какими первобытно-дикими были рисунки пещерных людей, посмотрите, как точно они передавали свою жизнь в пещерных рисунках… - его пламенную речь прервал взрыв хохота, прорвавший шаткое спокойствие аудитории. И дело было в том, что рисунок, которым так восхищался преподаватель, был явно не из ряда приличных и, как я подозревала, он не был предусмотрен преподавательской программой.
Суждение мое оказалось верным, ибо, только взглянув на экран, мистер Престон побледнел и попытался выключить проектор, но, к сожалению, из-за пережитого шока, руки его не слушались, а студенты в это время наслаждались весьма занятными кадрами из современной порноиндустрии.
Мне не было дела до всеобщего веселья, я не видела ничего смешного в том, чтобы издеваться над молодым преподавателем, поэтому спокойно встала со своего места, двинулась вперед и помогла мистеру Престону. Когда проектор погас, наступила почти гробовая тишина. Все студенты с изумлением смотрели на меня, словно я только что сообщила, что сбежала из сумасшедшего дома.
Мистер Престон поблагодарил меня, но эта благодарность далась ему явно нелегко: мужчина то и дело теребил край своего пиджака, смотрел куда угодно, только не на меня. Складывалось впечатление, будто ему непривычно было благодарить своих учеников за помощь.
- Ну, что я говорил? – прервал всеобщую тишину довольный возглас Девидсона. – Мисс-Сую-Свой-Нос-В-Чужие>-Дела не оставит случая выпендриться! – он встал со своего места, словно показывая, какой он важный: костюм по последней моде, иссиня-белая рубашка … откуда такому пижону знать, как чувствует себя человек, над которым смеется вся аудитория?
Я отвела взгляд от Девидсона и сочувственно посмотрела на мистера Престона, который тщетно пытался продолжить лекцию, - его просто никто не слушал.
- Как видите, прекрасная мисс Купер всем обломала веселье. Так что гоните по десять баксов все, кто утверждал, что она не вмешается! – Девидсон стукнул по голове парня, сидящего впереди него, и тот обреченно полез в карман за деньгами.
К тому моменту, когда он их достал, я чувствовала, что злость моя скоро польется из ушей, но сдерживала её, так как не собиралась показывать Девидсону, что он так просто может вывести меня из равновесия. Вместо того, чтобы кричать, возмущаться или биться в истерике, я спокойно подошла к Питеру и выхватила из его рук смятые купюры, которые он мгновеньем раньше получил от парня, и усмехнулась. Девидсон удивился: его глаза расширились, а хищная улыбка превратилась в жалкий оскал. Он порывался что-то сказать, но, видно был слишком потрясен.
Я бы с удовольствием ударила нахала по голове, чтобы мозги наконец встали на свое место, но вдруг придумала кое-что получше.
Опершись на парту, скрестив ноги и помахав перед его носом десятью долларами, я коротко хохотнула, после чего довольно резко сказала:
- Спорил ты на меня, Девидсон, так что будет справедливо, если я заберу эти деньги, верно? – я пожала плечами в ответ на его молчание, обернулась к классу и вопросила:
- Ну, кто ещё думал, что мне слабо пойти против этого идиота?
Аудитория, почуяв приближение скандала, наполнилась многозначительным шепотом. Кто-то изумленно показывал на меня пальцем, повторяя "ненормальная", кто-то тихо хихикал, втайне радуясь, что и у Девидсона теперь будет достойный соперник. Но, поглощенная реакцией публики, я совершенно забыла о взбешенном Девидсоне, который как раз вплотную подошел ко мне со спины.
- Эй! – услышала я его оклик, но не повернулась. – Думаешь, самая умная? – сквозь зубы прошипел он, и, довольная, что вновь довела его до ручки, обратив клинок его же оружия против него, я повернулась.
Девидсон возвышался надо мной, в его взгляде горел безумный огонек, а глаза были прищурены, его щеки покраснели, и я отлично понимала, что Девидсон сильно оскорблен.
- Думаешь, можешь оскорблять меня, да, Купер? – рявкнул он, и я услышала звонок, известивший о том, что началась перемена.
Однако из класса вышел только преподаватель, - студенты же остались сидеть на своих местах. Им доставляло удовольствие наблюдать за развернувшейся сценкой.
- Девидсон… - между тем смело отпарировала я, - каждый в этой аудитории считает тебя всего-навсего тупым третьегодкой, который уже в который раз не сможет перейти на второй курс, так что "идиот" – это ещё самое ласковое, что я могу о тебе сказать…
Я заметила, что теперь у Питера загорелись даже уши: он тяжело дышал и положил руки в карманы пиджака, наверное, чтобы контролировать себя и не поднять руку на девушку в присутствии такой толпы народу.
- Купер… - одними губами выдохнул он, после чего шагнул вперед и, наклонившись к самому моему уху, пробурчал:
- Один-ноль в твою пользу, но, черт побери, ты поплатишься за то, что унизила меня!
Он намеренно задержал свои губы около моей щеки, будто намеревался поцеловать, но в последний миг отстранился и, подхватив свою сумку, соизволил удалиться, оставив меня в покое.
Итак, игра началась: Девидсон объявил мне войну, и я скорее покончила бы с собой, чем уступила ему первенство.
Одногрупники вскоре поняли, что шоу не состоится, поэтому со скучающими лицами отправились по своим делам, только Бен потрепал меня по плечу и кинул "держись" перед тем, как взять за руку хмурую Алисию, которая, не скрывая своей жалости, смотрела на меня. И, если честно, от этого сочувственного взгляда из-под огромных несуразных очков мне было немного не по себе, и, когда парочка скрылась за дверью, я облегченно вздохнула. Вообще, даже странно, что эти два столь непохожие друг на друга человека так быстро сдружились. Я частенько видела, как скромняга-Бэн пожирает мышку-Алисию не очень-то плотоядным взглядом, но в их отношения я лезть уж точно не собиралась… Но не обратить на это внимания не могла. Не слепая же я, в конце-то концов?
На следующую пару я не попала по очень простой причине: меня вызвали в деканат по внутривузовскому радио, а когда я, уставшая от быстрого бега, очутилась там, улыбающаяся девушка сообщила мне, что я зря торопилась и что, скорее всего, кто-то просто пошутил, так как декана в данный момент нет на месте. Она культурно выпроводила меня из тесной приемной, где, как я запомнила, стояло слишком… непомерно много цветов.
- Один-один… - обреченно произнесла я, присаживаясь в кресло около входа в приемную. Идти на экономику уже не было смысла, поэтому я, немного успокоившись и внушив себе, что вскоре поговорю с Дэвидсоном и попрошу его не приплетать в наши склоки учебу, побрела вдоль по коридору. Впервые я шла неторопливо, поэтому могла разглядеть весь размах, с которым строился Нотинстон: это и покрытый кавролином пол, и полукруглые огромные пластиковые окна, и явно недешевые обои приятного оттенка, и дорогая мебель, которая украшала помещения всего здания, - все словно кричало о том, насколько богаты родители некоторых учеников, посещающих данный университет. Теперь-то, глядя на такую роскошь, я понимала, почему поступить сюда удавалось лишь единицам: большую часть учащихся составляли отпрыски таких вот богатеньких семей, спонсировавших Нотинстон. Но, надо отдать им должное, университетский уровень был гораздо выше уровней других университетов, и это могло говорить только об одном: не все отпрыски, подобно Девидсону, пользовались своим привилегированным положением и ничего не делали. Чем дальше я шла по коридору, тем сильнее во мне крепла ненависть к разбалованному, ничего не умеющему Питеру, который так безответственно выдернул меня с пары и заставил носиться сломя голову по всему Нотинстону.
Совершенно незаметно для себя я дошла до запасного выхода и, дернув за ручку, вдохнула запах бушующей осени. Однако уже в следующую секунду я поняла, что мне стоило бы несколько раз подумать, прежде чем открывать дверь, ибо, как только я ступила за порог, кто-то, кого я не успела разглядеть, метнулся в мою сторону и припечатал меня лицом к ближайшей стене, после чего зажал рот рукой.
Я шевельнулась, завертела головой, сделала отчаянную попытку закричать, но в ответ на это меня ещё грубее притиснули к стене.
- Хватит вырываться! – шикнул мне в ухо незнакомец, и его голос показался мне хриплым и смутно знакомым.
Естественно, я попыталась ударить его локтем или ногой, но он упорно и молча уворачивался, однако, когда моя шпилька со всего маху врезалась в его туфель, ненормальный слегка разжал свои объятья, и я смогла повернуться. Повернуться, чтобы удивленно моргнуть: передо мной стоял предмет моей ярой ненависти, источник всех неприятностей – Питер Девидсон собственной персоной, вот только выглядел он не очень хорошо: рубашка порвана, на шее следы от девичьих ногтей, на щеке помада, губы искусаны в кровь… Меня передернуло от такой картины, а когда я уже собралась сказать идиоту все, что о нем думаю, Девидсон вновь зажал мне рот ладонью.
- Купер!! Ну почему ты всегда появляешься не вовремя? – он шептал, и мне приходилось напрягать слух, чтобы расслышать эти тихие возмущения.
Девидсон тяжело дышал, каждый его вздох отдавался во мне, ибо парень слишком крепко стиснул меня своей ручищей поперек талии. Я ловила частые удары его сердца, ощущала приторно-горький аромат мужского одеколона, смешанный с цветочным – женского, я чувствовала прикосновение его полуголой груди к своей, и думала, что не выдержу более этой близости. Видимо, Питер тоже ощущал что-то подобное, так как его пальцы, до этого едва не ставящие синяки на моей пояснице, немного разжались, ладонь, словно нехотя, скользнула вниз, легла на мое бедро, и я дернулась, стараясь освободиться.
- Купер, у тебя отличная попка… - хохотнул идиот, ущипнув меня за мягкое место, чем вызвал во мне жгучую ярость.
Не владея больше собой, я что есть мочи укусила ублюдка за руку, которая все ещё мешала мне говорить, и, вздрогнув, Девидсон убрал её.
- Чертова дура! – повысил он голос, тряся пострадавшей рукой и пытаясь унять боль. Лицо парня исказилось такой же яростью, как и мое, он шагнул вперед, словно намеревался убить меня, но его остановили шаги, доносившиеся откуда-то издали. Скосив глаза в сторону, я заметила несущихся к нам бдителей университетского порядка, и сразу поняла, что Девидсон, скорее всего, был пойман на "горяченьком", так что его теперь ожидало нехилое наказание за нарушение правил.
Питер тоже заметил преследователей, выругался и рванул было влево, но я ухватила его за ремень брюк.
- Не делай этого! - предостерегающе рявкнул он. – Если меня поймают, клянусь, твоя жизнь превратится в ад… - его обещание, произнесенное подозрительно мягко, не возымело действия, - я слишком разозлилась на ублюдка, так что готова была на все, чтобы отомстить ему за обе выходки сразу.
- Ой как страшно! – наигранно-испуганно воскликнула я, после чего сильнее вцепилась пальцами в его ремень.
Даже если бы Девидсон отделался от меня, это было бы бесполезно – двое мужчин со свирепыми лицами уже приблизились к нам достаточно, чтобы в два счета схватить беглеца.
Девидсон лютовал – он поднял руку, попытался ударить меня, но я наклонилась в сторону и избежала удара. Однако когда Питер толкнул меня, я не удержала равновесия и растянулась на земле возле его ног, одной рукой все ещё цепляясь за его пояс. Ситуация получилась забавной, - я со всего маху стукнулась коленями на траву, а так как ремень Девидсона все ещё был в моих руках, парень тоже наклонился, и теперь мое лицо было на уровне его голого живота, коего я едва не касалась губами.
Поспешно разжав пальцы, я по инерции накренилась назад, но Девидсон поддержал меня и даже подал руку, помогая встать. Только его взгляд чрезмерно пристально смотрел на мой задравшийся подол юбки.
Я покраснела, но все же прямо посмотрела в глаза Девидсону, когда его милость соизволила поднять их с моей юбки на мое лицо. Питер больше не сердился, напротив, в его взгляде зажегся огонек превосходства, даже злорадства, а по тому, с какой иронией парень смотрел на меня, было очевидно: он просто издевается.
- А знаешь, Купер… - рассмеялся вдруг Девидсон. – Плевать мне на то, что меня поймают… Это было изумительно: ты на коленях передо мной… Просто идеальный подарок судьбы! – он хохотал и тогда, когда его подхватили под руки и повели в Нотинстон.
Девидсон оборачивался, посылал мне издевательские улыбки и не скупился на насмешки. Только когда за парнем и его провожатыми захлопнулась дверь запасного выхода, я смогла перевести дыхание.
Черт бы побрал этого Девидсона! Он снова вывел меня из себя. И отчего-то мне казалось, что именно он, а не я победил в недавнем сражении.
|